Технические страдания насчет книжки
Но: перечитываю тут свежим глазом свою третью часть - и что вижу? Какую-то херню вижу. Эту часть больше всего хвалили знакомые, когда читали (собственно, аж целых два человека). Я оценить трезво не мог сразу после написанного, а сейчас год прошел и вижу, - беда.
Все в целом похоже на всю легкую фигню, которую я так не люблю и очень уж красивенько и возвышенно про Сашку с Гешей, такое, блин нах, «сияние», чтоб оно меня по башке хряснуло, и хотя все так типо ангст, но все это тоже до омерзения миленько и душевно. Антиэстетичные части про городские окраины ничего. И про этеров, придворных, пажей - тоже сойдет, потому что тоже более или менее жестко. Самое плохое - про Александра с Гефестионом и еще про несколько положительных персонажей. Облака, облака! Полно диалогов (этого я тоже не люблю). Потом - такая стендалевская хрень, что все болтается в воздухе, и все состоит из слов типа любовь, печаль, одиночество, тревога, - блин, как будто про эльфов, прости Господи, пишу.
Второе: я вот всю эту фигню в свое время написал и так до конца и не решил, что я собственно хотел написать. То ли они богатые, то ли слегка в приличных аристократических долгах, но еще блистают, то ли ваще в нищете и окурки на улице подбирают. Аминтор то ли совсем спился и опустился, то ли просто легкий налет обаятельной порочности. Деметрий вообще никакой, я про него так толком ничего и не придумал, хотя всю башку сломал. (Вот кстати, в «Горах» тоже не позаботился придумать толком Линкея и это безобразие, хоть он и эпизодический перс, да и Аминтор меня не устраивает, тоже «облака, облака», с Гешей-то фиг с ним, он себя толком того не помнит, наплевать, так сойдет, а тех двух надо будет серьезно поправить, но это потом.) Почему поссорились Иван Иваныч с Иваном Никифоровичем? Так я и не придумал, решил, что и так сойдет. Все вокруг так ужасно, думает Геша, а почему - хрен знает, я не знаю. Кто у нас рыжий - семейка Антипатра или Пармениона, даже это толком не определил. И ваще нафиг мне рыжие, еще б золотистые написал с топазовыми глазами и жемчужной кожей! Кстати, портреты Александра где-то в том же ювелирном духе, чтоп я здох. Тонкие, бля, ключицы! Пойду веником убьюсь.
Еще гадость - Геша такой жалостный, что я прям по нему слезами умываюсь - а какого хрена? Взрослый мрачный мужик на себя тогдашнего должен куда критичнее смотреть (не, ну конечно полно взрослых мужиков, которые играют желваками и роняют скупую мужскую слезу на себя в детстве с грязной попкой и на свою чистую первую любовь, но пусть все сдохнут, мой-то сталинский сокол не такой).
Йогурт фруктовый, а не третья часть. И шо теперь делать?
Ладно: первым делом рублю хрупкие запястья и выколупываю сияющие очи, это как два пальца об асфальт. И все эмоции типо «грусть» в назывном стиле заменяю на непристойные жесты и противоправные действия (это уже сложнее). Потом - добавляю мяса, чтобы, блин, по земле ходили, а не по облакам. Самое главное - надо, наконец, принять определенное решение по каждому из перечисленных пунктов, чтобы у меня самого в голове хотя бы тумана не было. В дополнениях, которые я наконец за двое суток каторжной работы разобрал, ничего не проясняется, только добавляется еще целая помойка взаимоисключающих вариантов.
Убрать все умиление собой, жалость к себе (ну понятно Геши к Геше), вообще с этим тоже надо определяться. Пожестче. И побольше событий. Хотя у меня там все вроде так живенько, но чо-та мне это как-то тоже не нравится, нужно что-то другое.
В первых-то двух частях было понятно, Гефестион себя с тем карапузом совершенно не ассоциирует, он себе мелкому совершенно чужой, смотрит отстраненно, и это нормально. А в этой части уже идет всё о себе любимом, уже некая непрерывность памяти и непрерывность личности устанавливается - из-за этого уже более завлекательный текст, потому что вроде как в реальном времени уже все происходит, а не в далеком прошлом, где все темно и неправда. Тут уже с себя спрос как с нормального человека. Вот я, скажем, свои подростковые страдания вспоминаю скорее с отвращением и очень рад, что вырос наконец. Ну да, детство - с равнодушием (чего с личинки взять), а отрочество - враждебно (п.ч. уже не отмажешься, мол, я не я и лошадь не моя).
Да, и непременно выстроить композицию, а не пускать все на самотек, на глазок, как напишется. Тут уже не мемуар белогвардейца, а такой уже нормальный романец от первого лица пошел, и никакой мозаичности быть не должно. Типо: сценка «страдания што в жизне все ни так», сценка «военное образование молодежи во второй половине 4 в. до Р.Х.» - вот этого быть не должно, а надо все это перемешать. Половину всего, что касается окраины - оставить для четвертой части. Кстати, ее тоже надо бы прочесть, а то я уж забыл, чего я там понаписал, а они ведь крепко связаны друг с другом, это вообще считай одна часть, я ее просто механически поделил, чтобы слишком здоровенный текст не ворочать.
У меня в этой части огромное количество персонажей появляется и там дофигища про характеры всяких там Леоннатов, Никаноров и т.д. И вот тут такой тонкий момент - как писать про этих всех пацанов, если для Гефестиона сейчас (ну типа в его настоящем времени) они все взрослые мужики, которые за эти годы сильно изменились и его отношение к ним тоже. Наверно, можно делать какие-нибудь замечания насчет того, "а что сейчас?", но в целом можно игнорировать. Я психологии не знаю, но опять же, если по себе судить, то с людьми посторонними впечатления непрерывности нет, в башке вроде нормально уживаются образы какого-нибудь там милого приятеля в детстве и нынешнего взрослого мудака, с которым даже пива на халяву пить не станешь, они друг на друга влияния не оказывают, параллельно в голове существуют.