Руслан Гагкуев (автор и составитель книги "Марков и марковцы") выложил несколько его новых писем.
Тут три душевных письма и кое-что о семье Маркова. Я долго буду на них медитировать.
Письмо жене из быховской тюрьмы:
[Октябрь 1917 г.]
[Быхов]
Свою полковую шашку я передам доктору Торбену, это бывший мой полковой врач. Он передаст эту шашку Леле (Леониду. — Р. Г.), но пусть мой мальчик не думает, что я хочу ему непременно военную карьеру, пусть идет туда, куда почувствует призвание и лишь всюду будет честным человеком. Я послал тебе через милицию 2500 р[ублей] это на первое время, но вместе с тем я делаю и крупный, хотя вероятно и бесполезный расход, я беру себе защитника. У меня могут на суде не выдержать нервы, мне трудно будет доказывать, что и во мне есть достоинство, наконец, делаю я это больше для вас всех, чем для себя, ему придется тебе заплатить. Там, в Могилеве посоветуйся с Мар. Влад. она хороший добрый человек и, я уверен, чем возможно поможет тебе. Вот и все родная дальше советы и соображения.
Чтобы со мной не случилось свою личную жизнь устраивай как захочешь, помня одно что я благословляю наше прошлое и желаю тебе заслуженного счастья в будущем. Знаю и вижу, что тебе больно читать эти строки, но я должен в этом письме сказать все моя любимая. А ты должна во имя наших детей и стариков найти в себе и силы и волю все снести, все подавить. Будь готова к худшему, а лучшее перенесем легко. Рассказывать тебе день за днем, передавать тебе мои мысли, мне трудно и больно, я стараюсь не позволять себе мечтать о будущем и готовлюсь ко всему, но что-то подсказывает мне, что жизнь еще не уходит, а если уйдет значит так суждено. Я жил полной жизнью 39 лет и не имею данных назвать эту жизнь бесцветной. Много и хорошего и плохого пришлось испытать, но было бы грешно теперь жаловаться на прошлое. Дай Бог каждому прожить так как прожил я. Многим я обязан тебе моя подруга и моя жена и Бог не оставит тебя. Не падай духом, молись и не проклинай меня за эти тяжелые дни. Они пройдут, как проходит все в жизни, как проходит сама жизнь. Смягчится острота грусти и тоски и останется лишь одна забота о тех чья жизнь вся впереди — о детях.
Храни вас Господь, мои любимые, мои близкие, мои все.
Мой долгий крепкий поцелуй тебе моей любимой, моей старушке, моему мальчугану и крошке девочке. Мое благословление и мое духовное я всегда будут с вами.
Твой навсегда Сергей.
Не думаю я чтобы какая бы то ни была просьба о ходатайстве облегчат мою участь, а поэтому и не прибегаю к ним. Посоветуйся с М. Вл. П. П. она скажет, стоит ли просить и как это сделать."
"А жене скажи, пусть не печалится, с тем, кто сердцу мил, пусть венчается". Что она и сделала, быстро выскочила замуж за бельгийца, наверно, поэтому марковцы в эмиграции ее к себе и не приглашали. В Бельгии, кстати, жил замечательный первопоходник Юрий Рейнгардт (у него чудесные веселые рассказы о Ледяном походе и лучшие страницы в "Марковцах в боях и походах"), присматривал, похоже, за семьей шефа.
Кстати, генерал Романовский (его письма тоже выложили на Прозе.ру) пишет, что Марианна Павловна, когда все сидели в тюрьме, "вела себя нехорошо", ну типа истерики, наверно, все такое. ("Не проклинай меня за тяжелые дни" - это отклик на такое нехорошее поведение? И извинения за траты на адвоката?)
Письмо матери:
2 ноября 1917 г.
Быхов
Родная моя мамочка, пользуюсь оказией чтобы послать тебе несколько слов. Мушка ушла еще до обеда, засветло, теперь 9-й час вечера. Самое спокойное у нас время. Моя жизнь в Быхове протекает прекрасно, я думаю, что давно никто не сидел за решеткой в таких условиях. Беспокоит нас, меня и Миру, лишь ваше существование в Питере. Мысль мутится, когда подумаю что вам угрожает, и чему вы все подвергаетесь. Беспокоит твое молчание, пиши, авось дойдет хоть одно из писем. При первой возможности, когда наладится нормальная езда по жел[езной] дор[оге] Мушка поедет к вам. О себе писать мне нечего. Вы все знаете из газет. Дух мой крепок и вера в лучшее будущее не иссякла. Кошмар Родины продолжаться бесконечно не может, конец наступит, и быть может, скорее чем ожидаешь. Гнусно читать о мерзостях творимых большевиками, но гнусно сознавать всю покладистость так называемой буржуазии. Авось наступит час, когда и буржуазия поймет, что лишь в борьбе она сохранит себя. Разум отказывается охватить и оценить будущее, но сердце, нутро, дает веру и надежду. Не падайте духом и вы все. Что мои ребятишки, надо теперь же приучать их к лишениям, которые лишь закаляют человека в жизни. Я боюсь, что обе бабушки балуют их чрезмерно. Что князь, княгиня, Саня, Дима, их дети? Были ли у вас в квартире подонки улицы, претендующие на громкое имя «народ»? Не падай духом моя старушка, молись и верь в лучшие дни. Вокруг имени Корнилов[а] и нас много шумят, но шум этот создает ту атмосферу при которой с нами трудно разделаться втихомолку. Проглотить нас мудрено — костей много. Что судьба лично мне готовит, не знаю, но верю глубоко, что зря не погибну, и много, много еще работы предстоит мне впереди. Итак, не скучай поцелуй крепко всех, береги себя и детей.
Много раз целую тебя и еще раз всем сердечный привет.
Твой сын Сергей.
Да хранит вас Бог.
Меня ужасно умиляет, что о политике он говорит с мамой. И из Манчжурии тоже в прощальном письме ей похожие вещи писал. Маму его звали Вера Евгеньевна, а вот девичью фамилию я так и не выяснил. Жаль, можно было бы определить еще связи по материнской линии.
+ + +
Письмо жене по возвращении из Ледяного похода
1 мая 1918 г.
[станица] Егорлыкская
Вчера после долгих тяжелых недель полного [незнания] что творится с вами, я, наконец, получил твою и мамину записки. Моя родная Мушка, я не буду описывать тебе наших битв и походов, их расскажет податель сего, да и многие кто так или иначе уже в Новочеркасске [скажут] [нрзб.] что было часто много [трагичней] чем в обычной [войне].
[Мы] [нрзб.] [верим], что наше дело даст должные плоды. Армия наша растет. Большевики […]. Их россказни в газетах о нашей гибели полная ложь. При первой возможности загляну к вам, но бросить теперь армию не имею права, нас [нрзб.] единицы, нас [не держи]. Посылаю тебе 2200 руб., верни Кислякову 1000 р., я ему денег не давал и это с его стороны милая любезность. Деньги береги, я со страхом думаю, как вы обойдетесь если я задержусь с высылкой денег. Пришли мне [нрзб.] штаны, рубаху, [нрзб.] подштанники [нрзб.].
Да хранит вас Бог мои любимые.
Знаю, что настанут на Руси иные дни и мы заживем нормально и прилично. Люблю[,] долго и крепко целую мою [нрзб.] Мушку. Поцелуй маму и детишек.
Весь всегда твой Сергей.
Еще о семье с фотографиями:
Жена и дети
"Сын Леонид родился 6 января 1908 г., дочь Марианна — 24 июня 1909 г. В эмиграции Марианна Павловна вместе с детьми обосновалась в Бельгии, в Брюсселе. Там она во второй раз вышла замуж за бельгийца. Брак, однако, не был счастливым и вскоре распался. В 1950-е гг. Марианна Павловна и её дети переехали жить в США.
Сын С. Л. Маркова — Леонид Сергеевич, скончался в 1977 году в возрасте 70 лет. Каких-либо подробностей о его жизни найти пока не удалось. Дочь — Марианна Сергеевна Маркова вышла замуж за русского эмигранта Александра Чебыкина, происходившего из рода Голенищевых-Кутузовых. Супруги Марианна Сергеевна (Маркова) и Александр ЧебыкиныЗнакомство будущих супругов произошло ещё в Бельгии, где А. Чебыкин получил профессию инженера. За свою совместную жизнь они успели пожить в Тунисе, Канаде и США. Марианна Сергеевна Чебыкина (Маркова) умерла 6 ноября 1993 г. в возрасте 84 лет. Последние годы жизни она провела при Ново-Дивеевском монастыре, на кладбище которого и была похоронена. Ранее, в 1982 г., скончался её муж — Александр Чебыкин. В браке у них родилось двое детей — сын Сергей Александрович (1937 г/р) и дочь Елена Александровна. Внук генерала Маркова С. А. Чебыкин умер 7 мая 1972 г. во Вьетнаме.
Дочь Елена получила образование в одной из итальянских католических школ. Позднее закончила один из вузов в Канаде. В 1960-х гг. она жила в Иерусалиме, в Гефсимании. Всегда хотевшая посвятить свою жизнь Богу Елена приняла иноческий постриг и стала инокиней Марией. Последние годы жизни внучка генерала Маркова провела в Ново-Дивеевском монастыре. Сестра Мария скончалась в США 12 июля 2012 г. Она похоронена на кладбище Ново-Дивеевского монастыря рядом с могилами своих родителей. Все знавшие сестру Марию (Елену Чебыкину) отзывались о ней как о человеке исключительных моральных качеств." (Гагкуев Р.)
Дети:
Дочь с мужем (очень приятная, на мой взгляд, женщина)
Еще упоминания в письмах Рериха нашел (его жена была двоюродной сестрой жены Маркова), посмеялся - если Серёжа был явно любимый зять у тещи-княгини (тоже ее письма есть, и жила она потом в Бельгии у Марианны), то Рерих не особо, и его малость корёжило из-за того, что типа они в Бологом у князя Павла на положении бедных родственников. Смешно, на обиженных воду возят. (Рерихов я не люблю.)