У места, где я живу, довольно мрачная история: Сухаревка, одна из самых мрачных толкучек, где торговали краденым с 1812 года, «на грош пятаков»; разрушенная башня, Соломонова печать, замурованная в ее стене, чернокнижник Яков Брюс, который до сих пор призраком ходит, его механическая девица-голем, огненный дракон и гробовая крышка на Красных воротах; Чистые пруды (Поганая лужа изначально, одни говорят, потому что туда сваливали трупы, другие – потому что здесь жили иностранцы, третьи – что жило в озерце чудище поганое, которое детей утаскивало под воду, пока пруд Меншиков не вычистил), Костянский (переулок на Костях – сюда сваливали кости с боен на Мясницкой), черный великан из Даева переулка, Склиф (Странноприимный шереметевский дом), подземная Неглинка течет (Лужков однажды внезапно заявил, что в ней живут десятисантиметровые водоплавающие белые тараканы, рассказал, как они прыгали в воду у него из рук), призраки на Мясницкой («денюжки мои денюжки»), прямая дорога на Лубянку, Трубная с нищетой, кабаками и публичными домами, «Ад» и «Преисподняя» (подвалы в доме Внукова под разгульным и мрачным трактиром «Крым»; здесь готовилось цареубийство, Каракозов с приятелями пил за успех безнадежного дела, а теперь на этом месте – гы-ы – Парламентский центр России), а во время похорон Сталина в конце Рождественского бульвара и на Трубной площади, в самой низине между холмами, была самая страшная давка, и Бог весть, сколько людей там за один день погибло.

Но все не так страшно. Церкви и монастыри кругом, они защищают. На самом деле, даже уютно.