Давненько мои мозги не были в столь печальном состоянии. В выходные я сам себя превзошел в идиотизме.
Значит так. Еду я с дачи в Москву, сперва пешком, потом на электричке, потом домой к сестре... И вот на подходе к ее дому случайно бросаю взгляд на свои ноги и выясняется, что я, блин, надел разные кроссовки - на одной ноге черная и старая, на другой тёмно-синяя и новая. Как же хорошо было, пока я шел и ни о чем не знал!
У сестры мне переобуться не во что, а чтобы добраться до моего дома мне еще ехать в метро с двумя пересадками. Не в сестрицыных же тапочках мне ехать (особенно те, в виде голубых зайчиков были бы хороши). Утешаю себя, мол, на ходу, если я буду быстро перебирать ногами, то никто не заметит, а в вагоне затолкаю одну ногу подальше, сумкой прикрою, в общем, прорвёмся - деваться-то все равно некуда.
Ладно, добрался я до дома. Всю дорогу все встречные, как один, задумчиво смотрели на мои ноги, но я маску во всю морду растянул и не снимал, так что всё равно меня никто не опознает и не упрекнёт потом.
Дома выяснилось, что всю летнюю обувь я перевез на дачу, так что мне либо в зимних башмаках по тридцатиградусной жаре топать, либо, как приехал в разных кроссовках, так и возвращаться.
На следующий день, в порыве лихости, я решил, что один раз проскочил, и второй проскочу. Обул свои кроссовки, рюкзак на спину, здоровенную хозяйственную сумку взял для прикрытия и отвлечения внимания, морду под маской спрятал и поскакал себе. В общем, вторая часть марлезонского балета. С вариациями, блин.
А вариации такие. Я почти сразу заметил, что народ глазеет на меня вовсю, даже с другой стороны улицы, еще оборачиваются и вслед смотрят. Думаю, ну какого хрена? Им же не должно быть ничего заметно! Топаю мрачно, смотрю под ноги, пытаюсь все списать на паранойю, и вдруг замечаю, что у меня какая-то странная тень, что-то болтается в неположенном месте, какая-то хрень свисает с рюкзака. Нащупываю вслепую и холодею - к липкой застежке прицепилась какая-то тряпка. Отдираю, смотрю - ну блин твою мать! Женские трусы! в цветочек с бантиком.
Видно, какая-то неопознанная прелестница, зараза, запихала их мне на память в диван (подозреваемых конкретных нет, размер стандартный). Диван я годами не вытряхивал и не раскладывал, а эти сучьи трусы внезапно выползли из щели, где скрывались годами, и приклеились к липучке на рюкзаке, и я топал с ними, как с флагом, по всему проспекту Сахарова. Акция-демонстрация в поддержку трансгендеров и хохлов, которые хотят кружевные трусики и в Европу.
И это еще не всё. Когда я резво срывал трусы с рюкзака, у меня из ушей вывалились наушники и оказалось, что мой рюкзак громко воет. (У меня там планшет, в планшете будильник проставлен, и время как раз - "Кормежка зверей", Чижиков обед, сигнал же для него, чтобы ни с чем другим не спутать, - дикий громкий волчий вой. ) То есть народ сперва оглядывался на вой, потом засматривался на вывешенные трусы, не знаю, доходило ли дело до моих разнокалиберных кроссовок, но, думаю, это уже не имеет значения. На проспекте Сахарова вечно какие-то непотребства происходят. Вот я, например, погулять вышел.
Но я не горюю. Это все пустяки, стыд глаза не выест, и вообще джентльмен в любой ситуации должен быть невозмутим и держаться с достоинством. Меня вдохновляет пример Нарышкиной, которая, открывая бал в паре с государем императором, на втором шагу потеряла панталоны, но даже бровью не повела и оттанцевала вокруг них, с шагу не сбившись. Эта история навсегда осталась в памяти восхищенных москвичей, и моя матушка мне в детстве не раз ее поминала - вот, мол, истинно царственное поведение. И я стараюсь не посрамить. Держался царственно, по подворотням от стыда не ховался, спину держал прямо, голову высоко. Ну рассеян я слегка нынче, Хайдегером зачитался, о высоком замечтался, подумаешь, чужие трусы с бантиком на воющем волком рюкзаке и разные кроссовки на ногах... По крайней мере, штанов я не ронял.
Про книги:
Захар Прилепин. ПАТОЛОГИИ
Отличная книжка про войну в Чечне и про любовь. Очень хорошая.
Дэн Джонс. ТАМПЛИЕРЫ. Рождение и гибель великого ордена
Печальная история, жуткий Филипп Красивый, которого хочется придушить и не столько из-за тамплиеров, к которым я так и не смог проникнуться какими-то чувствами, как и к прочим крестоносцам, а просто оттого, что такие бестрепетно жестокие лицемеры, уверенные в том, что любая смерть, если им на пользу, значит оправдана и благочестива, не должны жить и помирать спокойно. Надеюсь, его на том свете все эти ребята, кого он так деловито погубил ни за что, встретят и на копья поднимут.
Про кино:
ДЗИФТ, Болгария, 2007 - 2.07
Прекрасный, стильный, свежий болгарский нуар, с отличным сценарием, эстетскими черно-белыми съемками. В общем, класс и надо смотреть восточную Европу дальше.
Про музыку:
Концертный зал "Орфея". Виртуозы Москвы. Моцарт. 20-й концерт. Коронационная месса. Николай Луганский.
6 июля, понедельник
Сон. Большой темный подвал. Что-то знакомое, кажется тот, что я в бродяжническом детстве называл Бомбоубежищем. Я иду по дощатому настилу в глубину, и протяженность подвала открывается в бесконечность. По пути открываются кем-то обжитые углы - убежище подростков, стены в граффити, пол в окурках и ампулах, кучки дерьма, что-то почти благоустроенное, типа бандитской лежки, с аккуратно сложенными пледами, закрытыми железными шкафами, потом бомжовое, почти уютное, лежбище, остатки кафеля и трубы в бывшей душевой. Людей не встречаю. Но я иду дальше, и скоро уже нет ничего, кроме дощатого настила под ногами, тусклых лампочек, так далеко друг от друга, что между ними промежутки тьмы, черная вода стоит, сквозь настил уже просачивается, когда наступаю.
После поворота где-то вдали мерцает дневной свет. Подхожу ближе, открытая дверь, но я притормаживаю, что-то странное там, свет какой-то не тот, с розоватыми вспышками, которые временами сгущаются в багровый. Но кто-то его регулирует, и он снова превращается в обычный дневной. Я завис, дышать боюсь, предчувствие чего-то сильно нехорошего. И, видно наскучив ожиданием, в двери появляется стройный женский силуэт. Пленительный. Я вообще дышать перестаю.
Вдруг в голове кто-то заполошно орёт: "Шухер! Персефона!" (Я даже узнал, кто - один приблатнённый дружок детских времён по кличке Кошка, который плохо кончил.) Я странным далёким зрением вижу, как разбегается какая-то незамеченная мной воровская сходка, кто-то в двери, на ходу что-то заматывая в куртку, кто-то в высокие маленькие окошки, кто-то очень ловко, кого-то подсаживают, кто-то с пистолетами в руках прикрывает отход.
И я зайцем улепётываю, наплевать на страшную темноту, черную воду и таящихся там чудовищ - я нарочно в самые страшные и жуткие места лезу, лишь бы она следом не пошла. В результате оказываюсь под разбитой раковиной. Чувствую, приближается что-то - лёгкий плеск, лёгкий переливчатый женский смех. Я пытаюсь повернуться так, чтобы лицом впечататься в стену, мне уже наплевать, что со мной будет, я уже смирился с тем, что меня сейчас будут как-то особо мучительно убивать, но лишь бы не увидеть ее лица...
Проснулся вовремя, хватая воздух, сердце выпрыгивает. Обошлось, слава Богу. Ничего не увидел.
* * *
Облако в виде человека, лежащего навзничь, из его открытого рта вырывается белый дымок, душа, наверно. В общем, по небу только что проплыл труп.
Когда вот так жарко, но сумрачно и солнце скрыто в облаках, создаётся впечатление последних дней земли - утомлённое солнце, космическая усталость, люди во влажном теплом воздухе еле шевелятся, покачиваются, как морские коньки. На плечах у каждого лежит несколько километров неба. Земля особенно сильно тянет к себе, ног не оторвать. Дышать уже нечем.
Но в саду кружевная астильба, такая нежная и хрупкая - её не давит. И хоста смело выпускает из себя что-то вроде огромных ландышей. А вот розы болеют, калину-бульдонеж сожрали гусеницы еще до цветения. Розы, как люди, и нас когда-нибудь гусеницы сожрут (прошу прощения за неблагоприятные предзнаменования).
* * *
На этой неделе программа медитаций рекомендует вспомнить какое-то забытое занятие. Ну ладно, стихи, например.
тыцДымилась ночь виденьями и снами,
И тёк туман над озером седым.
"Скажи, Сивилла, что же станет с нами?"
Сивиллы нет, лишь угольки и дым...
Лишь древний камень, сломанный треножник,
Лишь тьма пещеры и невнятный гул,
В котором слов расслышать невозможно,
Но кажется: немножко - и смогу...
Дыханье камня, вздох пещеры,
Зов звонкой пустоты в переплетеньях тьмы,
Где плещут шёпоты, и бледные химеры
Рвут тоненькую нить судьбы.
"Сюда, сюда!". Тропинка под ногами
Ведёт под камень, обрываясь вниз,
В колодец с опьяняющими снами.
Смотри. Запоминай. Смирись.
* * *
Ближе к ночи по радио восхитительные концерты Рамо слушал. Как я его люблю! Какое лёгкое естественное совершенство.
7 июля, вторник
Я случайно нашел свои первые и единственные механические часы. Я их сам выбирал на каком-то развале не помню где. Они здоровенные, но тонкие, черный циферблат без цифр, только 12 обозначено точкой. Т.е. время определяется на глазок, можно, в принципе, и по солнцу с тем же успехом определять. На руке их носить нельзя, потому что они останавливаются от сотрясений, да у меня и ремешка нормального нет. Наверно, их стоило бы смазать или почистить хоть раз за двадцать лет, но все как-то недосуг. А в остальном они мне очень нравятся - красивые, я ни у кого таких не видел, не знаю, чья больная фантазия их изобрела, но прям то, что надо - они идеально соответствуют моим отношениям со временем. И мне нравится, как вертится секундная стрелка - как карусель.
* * *
С запада шла туча, роскошная, черная, грозная. Впереди нее ураган гнул деревья через колено. И вот она дошла, и внезапно растеклась по всему небу, стала грязно-серой. Ветер еще рыпался, но дождя не было. Потом накатилось - сперва захлестало дождем, потом стал падать град. По крыше дома напротив бежали дымные потоки - как горная река, потом началась бомбардировка, град скачет непредсказуемо, увесистыми щелчками колотится в окна, того и гляди пробьет, за окном чернота в которой мечутся тени деревьев и белые пули града, все в разные стороны, как в стиральной машине или колесе лотереи. Шум такой, что сейчас наш дом из земли с корнем вырвет и: "Следующая остановка - Изумрудный город". Ну ничего, устоял, и дьявольский шторм умчался дальше крушить, рвать, ломать, а у нас всё обессиленно затихло, застыло, сырое, спутанное, всё еле дышит.
Чиж мой незадолго до урагана ушел со двора. Отодрал доски в заборе и явился перед изумлёнными соседками, застенчиво задницей крутя. Они мне крикнули, я его забрал, он смущенно открывал рот треугольником, демонстрируя недостаток одного нижнего зуба, такой трогательно взволнованный и нераскаивающийся. Дома сразу забрался ко мне на колени и задрых. Судя по дергающимся лапкам, сопению и скулежу, во сне он снова переживал свой лихой набег, только уже с приключениями, погонями, стрельбой и спасённой красавицей. Вот сколько впечатлений у него за день. А потом еще ураган налетел. За пару минут до того, как небо рухнуло, Чиж вырвался из дома и торжественно промчался галопом по саду, размахивая ушами, как флагом, орёл степной, казак лихой. Нам, казакам, всё равно, что водка, что пулемёт, - лишь бы с ног валило.
* * *
Спину вчера сорвал. Думал, что таблетками заглушил, но сегодня то ли неосторожно повернулся, то ли холодным ветром по спине лизнуло, в общем, дубль два, пробы с тем же актером. Нищасный я, больной и голодный.
Лежу, как бревно, а вокруг гроза гуляет, прям как шаман с бубном, кругами ходит, гром то в одно, то в другое окно гремит и молнии сразу со всех сторон. А сначала просто дом трясся и не поймёшь ни хрена, то ли сердце так криво колотится, то ли где-то вдали или под землей гром грохочет.
* * *
Кстати, сегодняшний обязательный стих. Я сегодня много про шаманов читал, так что импровизация на эти темы.
ТыцКамлание. Наведённая смерть
Обещал мне чужой шаман: "Съем тебя".
Ходит теперь вокруг юрты моей,
Собаки его не чуют, люди не видят,
Следы его золой рассыпаются,
Искрами разлетаются.
Бьёт его бубен над моей юртой,
День и ночь бьёт, спать не даёт.
Смотрят вороны на моих плечах в разные стороны,
Смотрят зоркие - ничего не видят.
Прошу у зеркала: "Поиграй, полетай,
Покажи мне врага моего".
Помутилось зеркальце,
Почернело бронзовое,
Слепое лежит, немое молчит...
Силен мой враг, но не съест он меня.
Мёртвые мои братья, тихие мои,
Чьи руки тянутся из-под земли,
Вставайте, родные,
Табачку покурим, выпьем вместе
С братом Волком и Медведем, с братом Барсуком.
Оседлаем коня моего,
Рокочущего, громового коня -
Сорок хвостов у него, сорок пёстрых змей...
Поскачем в тот лес, куда нельзя войти,
По той тропе, где нельзя ходить,
Взойдём на гору, куда нельзя ступить,
На ту землю, что запретна для всех.
Утонем в белом небе, в озере чёрном,
Восстанем в рокоте бубна, в дыме костра,
Полетим в стойбище моего врага -
Одно крыло солнечное, другое лунное,
Стрелы невидимые -
Пусть он горит в огневице,
Трясется в трясовице.
Станет он снедью на нашем пиру...
* * *
АЛАТРИСТЕ
Оператор отличный, сплошной Веласкес на экране, но сценарий подкачал. Переса-Реверте я только начал читать, но в книге, вроде, такого пафоса нет. А в кино - пафос и общая бестолковость. И еще - все страшные. Женщины секси, но неприятные, мужики: один - суслик, другой - хомяк. Зато на второстепенных героях глаз отдыхает, многих явно подбирали, чтобы соответствовали портретам того времени.
Музыка:
Концертный зал "Орфея". ГУСТАВ МАЛЕР. "Волшебный рог мальчика". (Элизабет Шварцкопф. Дитрих Фишер-Дискау). 10-я симфония (Леонард Бернстайн). - Очень понравился "Волшебный рог". Первый раз меня Малер зацепил, до этого я был к нему абсолютно холоден. Слишком он для меня уравновешенный и гармоничный. И симфония, как и ожидалось, не зашла. Под конец несколько записей самого Малера 1905 года, на которые наложили современный вокал. Ничего, интересно.
8 июля, среда
Сон. На одну бесконечную верёвку я привязывал самые разные вещи. Сперва это были старые игрушки, ободранные куклы и медведи, которым я накидывал петли на шеи, потом какие-то овощи, связки чеснока, сухих трав, чулки, набитые луком, потом и до вещей дело дошло - чьи-то влажные подштанники, простыня, полотенца, потом я добрался до дверцы стиральной машины, сиденья от унитаза и до старого телевизора с разбитым экраном. Ну что, и их привязал, как сумел. Веревка не кончается, хоть тыщу узлов вяжи и в три слоя ею обматывай... Поначалу я думал, что это будет украшение детской и негодовал, что вместо нормальной веревки мне выдали канат с палец толщиной, потом я подумал про шаманов, представил, как я этой веревкой с разнообразными висюльками юрту изнутри обматываю - получилось бы живописно. Но явно был какой-то праздник, люди ходили в бумажных колпаках, что-то уже пили на ходу, а я только злые взгляды на них бросал из своего угла и остервенело вязал узлы. Наконец, появились маскарадные негры-невольники в тюрбанах с крашеными коричневыми мордами, пытались сматывать мою верёвку, но потом просто пыхтя потянули ее за дверь с судорожными рывками, когда сиденье от унитаза за что-то цеплялось.
* * *
Опять у меня проблемы со словами. С "крестьянами" я так и не разобрался. Можно ли так называть античных деревенских жителей? Все же корень слишком христианский. "Земледельцы" - слишком книжное слово, а мне нужно разговорное, максимально нейтральное. "Мужики" - слишком русское, "деревенщина" - пренебрежительное. Всё-таки, походу, придется "крестьян" незаметно протаскивать. Слово уже давно потеряло связь с христианством, я сто раз встречал всяких там афганских, китайских и марсианских крестьян. "Командовать" и пр. я уже протащил, как и "мастерство", надоело выкручиваться с корявыми синонимами. Единственное, в прямой речи избегаю.
И еще: "взрыв", "взорваться" - можно ли это использовать эти слова до изобретения пороха? Типа, кувшин с водой, сброшенный с высоты, взорвался осколками и брызгами, или человек терпел, терпел да взорвался. Всё же само явление взрыва было и до появления взрывчатых веществ. Вулканы какие-то взрывались, небо от грома и молнии, толпа взрывается криками. Корень тут, слава Богу, древний, изначальный - разрыв, обрыв, надрыв. Но вот было ли понятие взрыва? Мне самому интересно, не только из-за редактуры.
Или еще словцо с подвохом - "выключить", "включить", "отключить(ся)"... Корень нормальный, но было ли что "отключать" в античности? Механика была, и, наверно, какие-то рычаги-выключатели. Но чёт мне это слово как-то стрёмно употреблять, разок написал и сразу вычеркнул, хотя логически трудно объяснить, почему.
* * *
Жизни нет. Лежу целый день, если сползаю с чердака, приходится с полчаса отлеживаться потом, хватая воздух. Нищасный я. Снаружи дожди и грозы, что веселья не прибавляет. Похолодало.
* * *
Константин Лившиц и "Musica viva". Концерты Баха для клавира и струнных. 3 и 5. - Очень круто.
Июль 19
Про книги
ВАСИЛЬ БЫКОВ. ЖУРАВЛИНЫЙ КРИК
Одна из первых его военных повестей, малость наивная, назидательная, но все равно неплохо.
ВИКТОР ПЕЛЕВИН. EMPIRE V.
Читал с удовольствием, но ничего не зацепило в результате. Слишком рассудочная книжка и без любви, а мне нравится про любовь.
Про кино.
КУНДУН, реж. Мартин Скорсезе.
Байопик. Не люблю биографические фильмы, тем более про далай-ламу, сделанные его западными почитателями. Даже Скорсезе не помог. И эта грёбаная просветлённая инотация!
Музыка
Кирстен Флагстадт - норвежская певица, меццо. Сама так себе, хуже Мариан Андерсон, но музыку чудесную пела - Дидону, Орфея, Изольду, романсы Грига, 5 песен Вагнера, .
Берлинский оркестр. Дирижёр Кирилл Петренко. -
Арво Пярт. Не помню, какой концерт. Дьердь Лигети. Разветвление. Сэмюэл Барбер. Адажио для струнных. Малер. 4-я симфония. - Прекрасный печальный концерт. Я даже Лигети в этот раз прочувствовал. Малер был игривый, будто бы шуточный.
Лубоцкий-трио. Скрипка, альт и виолончель. Записано в шведской церкви. - Трио Шнитке и дивертисмент Моцарта.
Концерт Жени Кисина 1985 г. Ему тогда 14 лет было. Шопен.
Чайковский. Опера "Опричник". В детстве я ее так любил, а в этот раз чет не понравилось. Запись еще советских времен, тот же состав, что у меня на пластинке, но как-то нудно пели, словно им все до смерти надоело. Хотелось ритм побыстрее, темперамента побольше. Может, эффект фальшивых ёлочных игрушек? Но я еще обиделся смертельно, что редакторы, заразы, мою любимую сцену клятвы срезали - чудесный грозный хор! Я ради этого хора все и слушал. Кто ж так режет? Лучше бы себе кой чего отрезали.
20 июля, понедельник
В описи драгоценностей королевы Марии Медичи, сделанной в 1609 г., была указана «голова мавра, изготовленная из мускуса и амбры и оправленная в золото и серебро; чело ее было украшено десятью рубинами и восемью изумрудами».
Прочел я это, когда уже помирал - спать хотел, ну и устроил себе сиесту наскоро, и мне приснилось...
Сперва что-то похожее на "Семь". Юная девушка открывает картонную коробку и вынимает оттуда голову. Голова гориллы, как мне показалось сначала. И вступил Гумилев: девушка трагично и торжественно целует эту голову в губы. Но потом - нет, не Гумилев с гориллой и не "Семь", а смесь "Отелло" и Гринуэя ("Повар, вор..."). Девушка оказалась Дездемоной - она сразу была напротив венецианского окна в средневековом уборе, но я слишком отвлекся на коробку с содержимым. Она совсем молоденькая, лет 14, но держится с большим достоинством, сдержанно, настоящей госпожой, я рядом с ней - растерянный провинциал.
Это оказалась голова Отелло, и Дездемона пригласила меня смотреть и свидетельствовать. Мы перешли в обеденный зал. Она установила голову на золотое, очень пышное блюдо с литым барельефом. Все было чинно и торжественно. Я сидел по левую руку от нее (мне еды не дали), но часто вставал, чтобы посмотреть поближе и потрогать. Дездемона не возражала.
Голова казалась настоящей, все же гориллы в ней было очень много - серовато-чёрная кожа, форма и морщины узкого покатого лба, шерсть на голове. Но борода была человеческая, курчавая, широкая, и золотые кольца в ушах. Я протянул руку потрогать волосы - Дездемона отклонилась и сделала приглашающий жест. Тонкие жёсткие волосы с рыжеватым отливом. "Жжёный сахар", - пояснила она. Кулинарный шедевр. Как потом выяснилось, это далеко не просто шоколад, украшенный глазурью, там и внутри все было сделано, как у человека. Она не торопясь разбирала голову на части. "Лакрица" - и она сняла его верхнюю губы знакомым осторожным движением - так девушки снимают искусственные ресницы. Под губой блеснули арахисовые зубы. Длинной серебряной ложкой она вынула сахарный глаз, засунула четыре пальца в глазницу и отломила щеку. На излом - вроде пирожного картошка, но смотреть жутко, а я смотрел прямо из-за ее плеча. Потом она также ловко отломила часть зубов и сгрызла их, как козинаки. Язык мармеладовый. Я потихоньку сходил с ума, наблюдая за этим всем. Только уверенное спокойствие хозяйки удерживало меня от всяких воспоминаний. Я горячо сочувствовал обоим - я точно знал, что она делала это из-за любви и уважения к мужу и не по своей воле, а голова (двоящаяся, полу-гориллья) вызывала во мне глубокую печаль и восхищение (обе ее ипостаси, горилла тоже казалась мудрой и героической).
Когда дело дошло до разделки черепа, передо мной тоже поставили серебряную тарелочку и положили марципановых мозгов.
Тут сработал таймер, и мне пришлось просыпаться и записывать все поскорее. Сон был очень лёгкий, поверхностный, чем-то схожий с видением или галлюцинацией, он не тащил меня вглубь подсознания, но, тем не менее, я был полностью в него вовлечён.
* * *
Сегодня у меня еще одно видение было, очень короткое, но красочное. У нас тут после тихого солнечного утра вдруг начался дождь с градом, и я, борясь с сонливостью, вдруг четко увидел картинку из боев в Таврии времен Гражданской - посечённые пулями виноградные листья, расколотые и разлохмаченные осколками снарядов лозы - очень четко фактура - размочаленная древесно-волокнистая и упругость разорванных листьев. И голос на заднем фоне отдавал команды, вернее распекал кого-то, что-то вроде "Поторопитесь, поручик, вы не в..." (бане? борделе? - я не разобрал).
Все это буквально в пару секунд уложилось, но очень резко отпечаталось на внутренней стороне век. Я ещё какое-то время обдумывал, не Марков ли там командовал? (В видении он мог дойти и до Крыма, и в цветаевском "Перекопе" он призраком ведёт дивизию на Москву.) Но нет. Я решил, что это определенно марковец, и подражающий марковской дружеской резкости, но не Марков - интонации всё же не те. Мне кажется, я сразу узнал бы его голос и интонации - резкий, как щелчки, с четкой и быстрой артикуляцией, высоковатый, металлический, отчётливо звучащий и понятный даже среди шума и грохота.
Такие видения и особого вида дежа вю я рассматриваю как пробои в ноосфере, из которой до меня в виде яркого образа внезапно долетает некое воспоминание из времен и мест, где меня не было. Последние пару лет, в связи с моей малость тронувшейся крышей, они участились. Я уж сто раз думал их на поток поставить, чтобы свободно пророчествовать о прошлом, но как-то руки не доходят.
* * *
Свет вырубился на несколько часов. Обычно нам быстро чинят, а тут уже нервничать все стали, вода в баке кончилась, хорошо хоть у всех планшеты удачно заряжены под завязку.
Музыка
Греческий барочный оркестр "Армониа атенеа" (Афинская гармония). Дирижер Георгиос Петру. Концертное исполнение барочной рперы Вивальди "НЕИСТОВЫЙ РОЛАНД". 2019.
На "Орфее" оперы не целиком, а только самые эффектные моменты с пересказом либретто и некоторыми комментариями. В общем трейлер-конспект, на два часа времени - удобный формат. Сплошняком я бы, может, и не нашел в себе сил слушать. Вступление - Фолия Вивальди, непременно себе спишу, как раз то, что я люблю - буйно, волнующе, эффектно и несложно. Макс-Эммануэль Ценчич (контр-тенор) поет Роланда. Не слышал его прежде ни разу, а сказали - "прославленный". Странный у него голос, похожий на глуховатое, низкое, задыхающееся контральто, очень женский, необычный. Но я в барочных операх с дуэтами контр-теноров и меццо вечно путаю мужские и женские голоса.
Николас Таманьо (контр-тенор) - Руджеро - этот мне больше понравился, подростковый голос, трогательный, "неоперённый", вздрагивающий. У него очень красивая печальная ария с соло флейты. Соня Руньо - Брадаманта, роскошное контральто. Юлия Лежнева поет Анжелику, тут она хороша, особенно сложные фиоритуры поёт легко, с подчёркнутой простотой. Медоро - какой-то немец, контр-тенор.
В сюжете я ни фига не разобрался, это какой-то укуренный бред про волшебницу на острове, куда выносит вразбивку толпу рыцарей и принцесс, они все друг друга любят, ищут, но не узнают в упор, потому что волшебница всех спаивает типа "водой", чтобы хоть какого-то мужика себе подцепить - из-за пьянки вся путаница и трагедии, и еще из-за того, что не всем пары достались. Роланд-Орландо как раз в пролёте, его все пытаются сбагрить к драконам, но с драконами ему больше везёт, чем в любви. У него классная отчаянная сумасшедшая ария в конце - на темы фолии как раз.
21 июля, вторник
Явление иконы Пресвятой Богородицы во граде Казани.
Притеце́м, лю́дие, к ти́хому сему́ и до́брому приста́нищу, ско́рой Помо́щнице, гото́вому и те́плому Спа́сению, покро́ву Де́вы... Стена́ еси́, Богоро́дице, стране́ Росси́йстей, гра́дом огражде́ние и сла́ва, правосла́вному во́инству на враги́ укрепле́ние. Ра́дуйся, враго́в устраше́ние; Ра́дуйся, от наше́ствия иноплеме́нных избавле́ние. Ра́дуйся, во́инов кре́посте; Ра́дуйся, в дни бра́ни забра́ло и огражде́ние. Ра́дуйся, в дни ми́ра живоно́сный са́де, увеселя́ющий сердца́ ве́рных; Ра́дуйся, ору́жие, его́же трепе́щут де́мони. Ра́дуйся, спаси́тельный еле́й, умаща́ющий грехо́вныя ра́ны ка́ющихся; Ра́дуйся, те́плое на́ше упова́ние. Ра́дуйся, несумне́нная на́ша Наде́ждо; Ра́дуйся, ти́хое и до́брое приста́нище. Ра́дуйся, Засту́пнице усе́рдная ро́да христиа́нскаго.
* * *
Во сне все мужики оседлали крыши своих домов. Крыши у нас двускатные - 🏡, так что вид был дурацкий - по растерянному мужику верхом на коньке. Как кобели на заборе. Видно, сбежали на крыши прямо с постелей, кто в чем, в основном, в семейных трусах. Потопа, вроде не видно, но все нервно поджимают пятки. Кричу со своего чердака соседу: "А Катя где? Анечка?" Он в ответ: "Да бабы поверху ушли," - и судорожный жест в сторону облаков. Небо же апокалиптическое, густо фиолетовое, и солнце откуда-то золотом лепит. В общем, чистый Шагал.
* * *
Тренируюсь в малых формах.
Сырое утро
Утро в застиранном халате в цветочек,
Так и не открыв заспанные глаза,
Включает воду.
От вчерашней помывки
Лужи не просохли.
Это, типа, сатира на погоду. Может, она устыдится?
* * *
Поделал было какие-то лит. задания для разогрева: "Описание одного, используя совершенно другое", как-то так. Как пример было дано: "Хризантемы - острые звезды на длинных стеблях". Мне не понравилось, так что я в знак протеста свое написал. Тоже, конечно, не фонтан.
Слон. Серая цистерна помахивает шлангом, шлёпает брезентовыми дверцами и мягко переступает на толстых ногах.
Цветущая яблоня. Кремовый тортик, который каждый май оказывается перед моим окном.
Облака. Клочки пуха с созвездия Лебедь.
* * *
Тувинские шаманы считали очень сильными помощниками духов, которые падали с неба в виде древних бронзовых зеркал. На них иногда устраивали охоту, приманивали их, шаман хвастался в камлании, как увидел зеркало, летающее в небе, играющее над водой, как он его приманил и поймал хитростью и какой теперь у него сильный дух-помощник.
Блин, охота за античными зеркалами в тувинской степи! Как это вообще? И ведь все ищут и все находят, у каждого шамана такое есть. Откуда? Там что, древними зеркалами поле усеяно? Типа, нынче урожай богатый, а в прошлом озимые не взошли...
На мой взгляд, это чистый Борхес, Тлён, Укбар. Сказали искать зеркало в этом месте, покопались и нашли. Сказали бы искать пропавший с радара боинг, нашли бы и его вместо зеркала. Пойдем, пороемся в песочнице, вдруг янтарную комнату откопаем. Опа! Что там такое под совочком желтеется? И пофиг, что ее здесь никто не закапывал. Спрос рождает предложение. Если не верить слепо в причинно-следственные сомнительные связи, то между потерянным и найденным нет никакой связи, одно не вытекает из другого. Нужны шаману бронзовые зеркала, позарез нужны, и они пролетают над его головой с печальным "курлы" и одно с подбитым крылом медленно отстает и опускается где-то неподалёку. Теперь главное не дать ему сбежать.
* * *
ПУТЬ, 2010, реж. Эмилио Эстевес
Роад-муви с Мартином Шином. Про пожилого отца, который узнает о гибели сына в Пиренеях - тот совершал паломничество, т.н. Камино, путь Сантьяго ди Кампостелло, и погиб в первый же день пути. После кремации сына отец решает пройти этот путь с прахом сына. Он старый, неподготовленный, но он хочет что-то понять в своем сыне, с которым они уже давно не были близки. По пути он потихоньку рассыпает прах на стоянках. Случайные встречи и разговоры с разными паломниками: развеселый голландец идёт в паломничество, чтобы похудеть, по пути впаривая другим паломникам травку, циничная раздраженная канадка, жертва фитнеса и пластических операций, - чтобы бросить курить, священник в ермолке с раком мозга, веря в чудо, говорливый писатель-ирландец в творческом кризисе.
Потом они все сдружились, и все оказались сложнее, чем вначале. Цыганский мальчишка украл рюкзак с прахом, а цыган-отец вернул, были еще песни испанских цыган у костра. И конец пути всех четверых на берегу моря.
Милый утешный фильм, ничего особенного, но самое то смотреть, когда взгрустнется. Мне не хватило медитативности, включенности в процесс, которое обычно возникает в медленных роад-муви, типа "Троп".
Музыка:
Исаак Стерн, скрипка. - Вивальди. Лето. Шуберт. Рондо. Мендельсон. Скрипичный концерт ми-минор. Равель. Цыганка. Прокофьев. 1й концерт для скрипки с оркестром. -
Чудесно, эмоционально. И программа - всё, что я очень люблю и с восторгом слушаю. Прям концерт по моим заявкам.
22 июля, среда
Раньше я всегда первым делом искал на небе Большую Медведицу или, обернувшись направо градусов на 90, - Кассиопею. От них и плясал в поисках других созвездий. Сейчас же, когда небо по горизонту вечно заплывает дымкой и отражёнными огнями и облака по центру съедают большую часть звёзд, оставляя нечитаемые палимпсесты, я первым делом вижу в небе Лебедя. Он всегда высоко, прямо перед моим крыльцом, и за ночь медленно плывёт с востока на запад. Слева от его головы - Вега и предполагаемое созвездие Лира, справа - Альтаир и Орёл. Очертаний Лиры и Орла я не знаю, но Вега и Альтаир светят ярко, пробивая облака. Еще почти всегда можно различить хотя бы часть огромного Пегаса, он висит на западе на полнеба. В мае ярче всех горит Арктур, в августе станет видна Бетельгейзе, зимой - Сириус в Орионе. Сегодня в небе такой бардак, что я ни Медведиц, ни Кассиопеи не нашел.
* * *
Во сне от меня требовали назвать истинное имя медведя, но я чуял подвох. В снах у меня с медведями связаны самые безысходные страхи - медведи всегда чудовищно огромны, всегда это какой-то высший и чуждый разум, всегда людоеды (видно, моя версия злых инопланетян). Так что я понимал, стоит мне назвать его истинное имя - и он явится по мою душу в громе и пламени. Отвертелся как-то.
Но как проснулся, стал думать про его имя и вспомнил, читал когда-то. И прям как что-то подмывает, подзуживает. Типа как пиковую даму или Кендимена перед зеркалом вызывать. В общем, из-за дурацкой бравады я стал вопить во всю глотку: "Бер! Бер! Бер!" И прям всеми потрохами чую в этот момент, что нарушаю табу, что мне это еще отольётся. (Кстати, писать сейчас его имя тоже было как-то неуютно - походу, сильна во мне память первобытных предков.) И тут приходит мне в голову, что я не до конца проснулся, что это сон во сне, и прям щаз, когда я весь такой спокойный и уверенный в незыблемости мироздания, этот медведь объявится, взломав пол, как какой-нибудь мерзопакостный Бафомет. Я начал себе пальцы кусать и уши тереть - слава Богу, все оказалось наяву. И дома никого, кроме Чижа, так что я своими дикими воплями спросонья никого не обеспокоил. Только Чиж смотрел возмущённо и в ответ меня облаял.
В общем, у меня какое-то эмоционально насыщенное и буйное утро выдалось.
* * *
Техническое.
Я внезапно в ужасе увидел, что моя пятая глава получается в 5 листов толщиной, больше 100 стр., 30 тыс. слов. Почти роман, блин. И как мне ее править? Еще месяц? Я думал вся моя Миеза будет страниц на двести. А у меня еще минимум 2 главы до конца, а то и четыре. Изначально я рассчитывал на 9 глав, по числу муз. Но лучше я на хрен всё, что можно, сокращу и постараюсь уложить оставшееся в пару глав.
Самое смешное, эта глава-монстр, размером в четверть всего тома, совсем не о Миезе. Ну да и хрен с ней. Зато я практически закончил второй черновик. Осталась общая шлифовка, но я буду выкладывать по частям. Если раз в неделю выкладывать по листу, то только за месяц и уложусь. Надеюсь, я нигде особо не схалтурил, и текст в целом приличный и связный, и мне останется только ритм чуток выстроить, со словами в свое удовольствие поиграть и всякие там начала-концы-диалоги обточить. Мечты, конечно. Всё равно в результате вывалю нечто лохматое, в надежде на сияющую где-то на расстоянии ста миллионов парсеков полную и окончательную правку законченной целиком книжки. Тогда и названия для глав придумаю (да и разобью их как-то по-другому), и эпиграфы подберу, и перебью весь текст вставками из последнего года жизни Гефестиона.
Кстати, большинство людей считает, что 1 авторский лист - это 40 тыс. знаков, почему же я, как дурак, считаю 36 тыс.? Ну во-первых, мне больше нравится результат. Во-вторых, эту цифру я вытащил из какой-то более профессинальной и дотошной книжки, а не сам придумал. Дело в том, что а.л. - это типографская мера измерения, которая считает площадь страниц, а не количество знаков на ней. 40 тыс. - это если бы книжная страница была буквами заполнена вся, без деления на абзацы, отступов красной строки и т.п.. А если вычесть то количество знаков, которое могло бы содержаться в пустотах на страницах, то и получится, что лист, в среднем, где-то 36 тыс. знаков, 6 тыс. слов. У Маяковского результат был бы еще намного меньше. Не знаю, как считают при оплате. Думаю, что по знакам - так им выгоднее.
* * *
ДОВЛАТОВ, реж. Герман-мл.
Чет я прям расстроился. Кто ему диалоги писал? Увел штоле сценариста из "Следа" или "Детективов"? Ну ладно, довлатовские фразочки там тоже забавные есть, но все остальное! Вот там дает интервью Пушкин в заводскую газету, а богемные персы, такое впечатление тоже не по пути в сортир репликами перебрасываются, а дают интервью - только "Штерну" или "Пари-матч". Только, блин, о высоком. И все рассказывают друг другу, что с ними происходит. Это ж дошколятская ошибка - информация через диалог. Такое впечатление, что его прежний сценарист помер, а нынешний коряво пытается подделаться под прежнего, но не умеет и не понимает, как. Или это изначально был расчет на иностранного зрителя, а он типа тупой и ему надо все в лоб говорить и по сто раз разжевать. "Тебя не печатают в журналах, сынок, тебе партийные бюрократы отказали там-то, там-то, но ты не сдавайся, продолжай писать". Ну как-то так. Старший Герман в гробу переворачивается. Я прям в депрессию впал - неужели младший сдулся? Чудесный ведь был фильм недавно "Под электрическими небесами" и вдруг такое кирикуку, примитивный ликбез. И от прежнего стиля осталось только неумелая, бьющая в глаза топорная подделка, все приемы прям в глаза бьют, почти пародия. В общем, мне один поэт-метростроевец понравился, я фамилию актера не помню, но вроде это он же офигенно играл Петрушу Верховенского. Душой на нем отдохнул.
* * *
Ксения Кошникова. Зверинец
Случайный рассказ из случайной книжки ужасов, пальцем ткнул. Блин, тетка вообще не понимает, что пишет. "Точеная фигура, ноги от талии". А откуда еще? "На матовой белой коже светились густо подведенные зеленые глаза." Типа, пирсинг, штоле?
Иван Белов. Рядом с тобой
Продолжил читать эту книжку и не прогадал. Это отличный рассказ про голод 20-30х годов и про людоедов. Хороший язык, ясный выверенный стиль, крепкий сюжет, зоркий глаз. И страшно же как, блин! Я зубами стучал и чуть читать не бросил. Надо еще где-нибудь этого автора посмотреть.
Анатолий Уманский. Гран-Гиньоль
Чувства истории у мужика нет - ну типа сына погибшего в Порт-Артуре офицера усыновил один из его солдат. Автор во многом наивен, но в этом даже есть некая прелесть, и рассказ получился приличный, что-то в нем есть, жалобно декадентское.
* * *
Музыка
Не записал раньше: Радио-концерт Марка Рейзена (бас). Великолепно. Дикция какая, какой тембр. Все же роскошные у нас басы.
Римский-Корсаков. Опера "САДКО". Владимир Атлантов, Тамара Милашкина, Ирина Архипова, заморские гости - Евгений Нестеренко, Лев Кузнецов, Юрий Мазурок. Голоса, конечно, все замечательные. Арии гостей я ужасно люблю, но сама опера у меня какие-то странно неприятные ассоциации вызывает, будто в детстве Садко, зараза, меня мордой по грязи возил при каждой встрече. Не знаю, почему. Что-то глубоко захороненное в подсознании.
23 июля, четверг
Продрав глаза я все-таки попытался в первый раз в жизни написать утренний фрирайт, еще в сумеречном состоянии. Сперва стал отрывок сна записывать. Блин, я ж сова. Пальцы не слушаются, мозги где-то под подушкой, думал даже диктофон включить, но у меня с устной речью вообще никуда, я бы только мычал, как бык с похмела. Десять минут для сов явно недостаточно - я едва пять строчек написал, все равно что носом по клавиатуре стучать - та же производительность. Потом, правда, когда пальцы в норму пришли, расписался. И в общем - да, что-то такое для меня неожиданное из подсознания вылезло. Но на это все минут сорок ушло.
Вот результат. Художественных достоинств вроде нет, так что читать не рекомендую, и потом, подсознание - слишком личная штука, почти неприличная, чужим людям не показывают. Впрочем, мне не впервой, и некуда это пристроить, кроме как здесь. Мне тут любопытна игра подсознания, как оно по ассоциациям скачет, из сна в явь и с прозы на стихи перескакивает, и как из вязкого сумбура начинает что-то вырисовываться - будто рыбка клюнула, и я потянул ее из воды.
«Попытка фрирайта спросонья. ТыцСон. Четверо в сумерках, в плащах, фонарик на посохе на плече, что-то из немецких сказок. Теплая зима, пруд затянутый ледком, камыши сухие. Я думал, немцы камыши вырубают и топят ими. Ярко, должно быть горят. Школьники строем. Аккуратная дурочка с коньками идет навстречу, над ней смеются, тычут пальцами, кто-то нарочно толкает ее плечом, дурочка кубарем летит в грязь, белые нижние юбки, полосатые чулки, ножки толстые.
снежок на ледок черная водица красная девица как не утопиться русалкам под водой студеною зимой тихо тёмно и тепло полынья - одно окно скучно сонно руки ноют
спящие рыбы висят в вязкой воде
кто-то мертвый но бессонный поднимается с глубины
к тускло светящемуся льду
вверх голубоватым лицом
дурочка с коньками в руках подходит ближе
равнодушное лицо проплывает подо льдом
под тупоносыми ботинками
бледные ладони касаются льда с той стороны
глаза открыты глаза черные
из полыньи поднимается голова, облепленная волосами и водорослями
утопшая девка в мокрой рубашке вылезает из воды
кончики длинных волос сразу леденеют
рубашка липнет к телу примерзает
но она даже не ежится
идет не убрав мокрых волос с лица босиком по льду по снегу
карабкается на берег к избушке вросшей в землю
дым из трубы низкое оконце
русалка наклоняется хочет заглянуть
ундина у немцев ундина а не русалка
помню у моей подружки в детстве
любимая книжка была ундина
я так ее и не прочел
а подружка умерла десять лет назад на чужбине
мне до сих пор не верится
мы были ростом с зайцев когда подружились
ее волосы вились дымком и глаза косили
большие серые глаза с тяжелыми веками
хозяйственная чистюля
с девчоночьими дурацкими играми
извилистыми темными мыслями о любви
и долгими обидами на меня
она была застенчивой и гневной
мы плохо подходили друг к другу
она сердилась на меня даже когда я ее слушался
и думала что я вру когда я говорил правду
наши миры соприкасались лишь краешком
но до конца она была мне как далекая сестра
трудно дружить когда живешь в разных странах
но у нас как-то получалось
вернее не получалось забыть и стать чужими
и смерть мало что изменила
смерть - далекая страна за морем
куда ходят корабли и летают самолеты
но нет обратных рейсов
мы еще встретимся
я приплыву к тебе на пароходе
ты будешь встречать меня на пристани
вежливо улыбаясь
ты поздно научилась быть любезной и светской
словно учила чужой язык по самоучителю
не надо так со мной
мы ведь не чужие
поговори со мной на детском языке
* * *
Напрасно люди смеются над мопсами, что это никчемные собаки. Можно подумать, что хозяин хаски охотой на изюбрей живет, а хозяева немецких овчарок границу стерегут. Мопсы хотя бы жрут мало и греют лучше всяких грелок. Так что польза от них еще какая, плюс огромная экономия на антидепрессантах и психоаналитиках. Но и это далеко не все.
Во-первых, мопс - это не хрен с горы, а небесная собака Фу, он в свите китайского бога войны и что-то вроде китайского демона. И такого крутого карманного духа-воителя иметь в милых друзьях всегда полезно.
Во-вторых, собака - всегда сторож. И если мой мопс какого-нибудь случайного вора на пороге радостно оближет, как лучшего друга, то это не значит, что на более тонких духовных планах он будет действовать также. Даже наоборот. Он как раз на духовном уровне и сосредоточен, может быть, он охраняет врата между мирами, и вот там как раз и проявляет свою мистическо-боевую природу - не дает злым демонам пролезть в мой мир.
Думаю, древние китайцы лучше нас знали, кого в свиту бога войны включать, и зачем мопсам почести воздавать.
Кстати, Чиж и против воров полезен. Услышав шорох у дверей, он прыгает на табуретку и лает басом.
* * *
КЕНИН-ЛОПСАН. ТУВИНСКИЕ ШАМАНЫ
Замечательная книжка, я прям взахлёб читал, очень много интересного и вдохновляющего. Вот индейцы мне так хорошо не заходят, как тувинцы, не цепляют меня индейцы.
Оркестр Спб. филармонии. - Шотландский цикл Мендельсона: Увертюра "Гебриды" (Фингалова пещера) и симфония N 3 (дирижер - Юничи Хироками). 4-я симфония Брамса (дирижёр - Юрий Темирканов).
24 июля, пятница
Все, дописал сегодня пятую главу! Теперь - быстренько отделочная правка, блох повыловлю и буду выкладывать по листу в неделю. С правкой обещаю не затягивать. Я бы и так выложил, не перечитывая, но совесть не дает.
* * *
Концерт Марио дель Монако.