Вчера в метро я случайно сел рядом с невонючей бомжихой. Она отчего-то решила, что под маской я скрываю надменно брезгливую мину и пылко заявила: "Да, я бомжиха. Бом-жи-ха!" (Типа и горжусь этим). Что-то еще говорила в мою сторону, совала мне под нос скомканные 500 рублей, не знаю, зачем, все сильнее возвышая голос, но слышно было плохо из-за музыки в наушниках, смысла я уловить не мог. Глаза у нее косили, и я не мог понять, на что она смотрит и кому всё это говорит. Бормотнул: "Это вы мне?" Она не ответила, так что я достал планшет почитать - это ее взбесило: она отчего-то решила, что я хочу ее уязвить наличием планшета. Она завопила на весь вагон что-то про "свои поганые айфоны". Учитывая, что у меня десятилетний асус в заклеенной скотчем обгрызенной Чижом обложке, я на эти вопли не обижался, но она дергала меня за рукава, требуя внимания, совала мне под нос свой телефон, мол, он не хуже твоего. Я плюнул и встал. Ее это окончательно вывело из себя. читать дальшеОна заорала: "Иди сюда, посмотри на меня, сволочь! Смотри мне в глаза! В глаза смотреть!" Я закрыл планшет, вынул наушники и посмотрел на нее, собрав во взгляде всю наличную укоризну, и проникновенно сказал, старательно заменяя все матерные слова на приемлемые: "Ты, коза драная, отцепись от меня".
И тут внезапный разворот на 180 градусов. Дама охнула, извинилась и стала горячо убеждать меня, что она бы никогда, что она приняла меня за высокомерного урода, их она ненавидит, а я нормальный, и она мне всего самого лучшего пожелать готова, вот, кстати, и старый новый год - она поздравляет от души. Я тоже ее поздравил и вышел на следующей.
Меня такие ситуации скорее смешат, а не расстраивают и не смущают. Но вот что это за хрень была? Балаганная иллюстрация к тезису, что человек не может вытерпеть, когда его не видят, не слышат и тем самым отрицают его существование? И зловещая сторона масок - некоторым кажется, что они скрывают что-то ужасное, их тайные страхи, обиды и т.п. Если бы я сидел с голой мордой, она бы в жизни ко мне не привязалась - обычно у меня вид простодушный, безобидный и располагающий к себе. Ухмыльнулись бы друг другу и забыли со спокойной душой. А так - что ей привиделось? Пока я не заговорил, она, видно, сама воссоздавала мои мысли, где я, должно быть, думал о ней ужасные вещи. Я не сказал ей ничего хорошего, но это все равно ее мгновенно успокоило.
В общем, я намотал себе на ус, что куда лучше человека добродушно обругать, чем проигнорировать (обычно я так и делаю, а тут малость подрастерялся, или маска рот затыкает, как кляп, и говорить из-за этого психологически сложнее).

Кстати, запутался со словом "привидЕлось" (думал, может, "привидИлось"? Это ж исключение - "видеть, слышать, ненавидеть"... Там "и" в окончаниях должно быть, "привидИтся", "привидИшься". Но с "и" мне конкретно это слово не глянется. И правильно, - оказалось, это суффикс, а не окончание. Прочитал, что есть правило, согласно которому в глаголах прошедшего времени перед суффиксом Л пишется тот суффикс, который находится перед ТЬ в инфинитиве. Я о таком знать не знал и в жизни не запомню. Придется и дальше на зрительную память полагаться.

* * *

3-я лекция. Искусство и рассказанная история.

Каждый писатель должен быть немножко рассказчиком, немножко волшебником. Люди, которые живут во время чумы, собираются и рассказывают истории. В этом есть идея обороны рубежей человеческого в человеке.

Рассказывая и слушая, люди реализуют это предельно человеческое. Почему искусство вращается вокруг этой необходимости? Рассказы составляет сердцевину близости. Когда все краткоживущие аффекты типа влюбленности угасают, остается последнее, что поддерживает союз близких людей: я рассказываю, ты слушаешь - значит, я есть.

Человеку необходимо найти подтверждение своего существования: можно усомниться во всем, надо найти себя самого. Декарт: если даже все обман, то все равно есть обманутый - это я, и обманщик - это Бог. Но Бог не обманывает. Когда я сознаю себя, я сам себя сохраняю, но когда я сплю - меня сохраняет Бог, поэтому я нахожу себя на прежнем месте.

М.б. и не Бог сохраняет, а прошлое, которое м.б. рассказано. Но это требует еще "преодолеть муку неуслышанности". Суть психоанализа в том, что тебя выслушают. И в мельчайших подробностях. Оказалось, за это не жаль никаких денег. Мы так регистрируем свое существование и сохраняем время в виде успокоенного упорядоченного прошлого.
В дочеловеческом универсуме прошлого не было, были только его некие следы в настоящем. Есть ли у весны прошлое, или это вернулась прошлогодняя? Куда исчезает прошлогодний снег. Мы ничего не можем ответить, пока не изобретем прошлое. Вечное возвращение (или назойливая периодичность), пульсация мифа - то, что требует нашего настоящего целиком (например, мифы о богах не о том, что они были в прошлом, а о том, что они есть сейчас.) Невероятная сила вечного возвращения, его присутствия в настоящем, изначальная подлинность. Об этом мечтает настоящий художник. Но он получил возможность творить, когда смог рассказать не о существующем вечно, а о том, что было в прошлом. Это весна может рассказать о себе только повторив во всей полноте все прошлогоднее. А человек научился по-другому. Возможность рассказать, что было, не вставая со стула, не загромождая настоящее.

Огромная емкость прошлого и, соответственно, искусства. Магическое вещее слово, заговор или проклятие, действует прямо сейчас, немедленно, в настоящем. Но наступила эпоха поэзии, когда порядок слов не предписан свыше, его можно изменять - обезвреженные слова. Человек рассказывает о потопе, но мы сидим в сухости, тем не менее, он тоже здесь. Мы даже можем пережить это в воображении и эмоциях, но без ранящих реальных последствий. Так в настоящем помещается намного больше. Это, с одной стороны, профанация сакрального, с другой - сама суть искусства, способ сохранения человека. Можно не ждать нового потопа, а переживать его по своему желанию. Это мощный противоход Лете, реке забвения, и самой смерти. Изобретение прошлого через рассказ - м.б. самое главное за время существования человечества.
Происходит постепенная редукция. Сперва нельзя было смотреть на танец, не пустившись в пляс, теперь можно - оно все равно задевает, но не до полной гибели всерьез.
Кино - давно увядшие цветы еще цветут на экране. Но это что-то страшно архаическое, воссоздается полисенсорность, история проживается в подлинности соучастия, загромождая настоящее. Оно требует всего времени. И кино вынуждено было от фиксации существующего перейти к рассказу истории.

А книга - компактный артефакт хранения времени. Степень новации рассказа не исчерпана до сих пор. Читая и слушая, мы сами можем оказаться художником, ты соучаствуешь в творении. Я сейчас, в полноте настоящего, и я как субстанция - вместе с сохраненным прошлым, расширенное присутствие.

* * *

НОВОГОДНИЙ КОНЦЕРТ ВЕНСКОГО ФИЛАРМОНИЧЕСКОГО ОРКЕСТРА. Дир. Рикардо Мути. Штраус, Циммер, фон Зуппе. Вальсы да польки.