Я один со своим Александром. Какое блаженство. Коллективная любовь всегда в чем-то убога, имеет значение только то, что наедине, что для двоих. Пишу вроде много, но все это мне НАДО успевать вколачивать в компьютер в выходные, потому что осенью на разбор завалов уйдет времени втрое больше.

Об Александре больше пишут женщины и, пожалуй, лучше, чем мужчины. У авторов-мужчин чувствуется то ли зависть, то ли недоверие, то ли желание спустить его на землю, чтобы показать, что Александр, в сущности, такой же, как все, а просто свезло пацанчику. Или делают из него такого батяню-комбата, выпендриваясь, какие они все знатоки военного дела (дерьмовые знатоки, большей частью, включая Прессфилда), а всю психологию демонстративно опускают.

Женщины же авторы способны восхищаться Сашкой без зависти и уж чего-чего, а личных отношений и психологии в их книжках полно (и правильно, потому что именно движенья души – основной материал для романа, без этого – сразу уровень третьесортной приключенческой литературы). Но другая сторона – дамы-писательницы всюду суют своих баб, уделяя им несоразмерно много времени и места, всякие там Барсины, Роксаны, Таис еще и жизни Сашку учат (особенно у Маршалла – не пойму, мужик это или баба. Столько писать о менструации в романе об Александре вроде только женщина может, но кто знает этих западных феминистов, может, там и мужики мировую историю выводят из женских критических дней). Ефремов тоже феминист, но он корректно выбрал героиней Таис, так что я его прощаю.

Плохо, что в женских романах все же все вертится вокруг любви и личных отношений, а так тоже с Сашкой поступать нельзя. Каким бы он чувствительным не был, но все-таки большую часть времени он самовыражался совсем в другом, а не в психологических разборках и не в сексе.

Желательно бы последовательно писать: Эрос, но Эрота, Зевс, но Дия, Арес, но Арея, Таис, но Таиды – пижонство, но это назло лингвистическим изысканиям Мери Рено, которая осилила греческий алфавит и прочла по слогам надпись «Александрос» и сделала вывод, что в течение 2300 лет жили в мире одни недоумки и недоучки, и не знали, что Александр на самом деле Александрос. Заглянуть в грамматику дурище, разумеется, ума не хватило – да и зачем, она и так все знает. А то, что «–ос» это окончание исключительно именительного падежа, которое в русском языке соответствует нулевому, а в других падежах окончания, соответственно другие (по типу Христос, Христа, о Христе, Христом, Господи Иисусе Христе), и никакого «–ос». А в английском вообще никакому, потому что у них, убогих, даже окончаний нет. Нет же, зараза, судит о древнегреческом, не понимая разницы между нашими синтетическими языками и ее аналитическим.

Список сомнительных для употребления в романе об Александре слов: реальность, откреститься, командир, империя, взвинченный, фиолетовый, чертов, политика, нервный, дух, душа, грех, сердце (в переносном значении), пропаганда, кавалерист, казарма, гарнизон, тренировка, стальной (хотя бы в переносном значении), дистанция, дисциплина. Не могу обойтись без души и командиров.