Сейчас у нас -28. Впечатление, что все в легком тумане, хрусткое серебро. Шума с садового и бульварного почти не слышно, и людей мало ходит под окнами. Тишина.

Вчера я опять бегал по трескучим морозам. Снег уже не крякал, как утиная стая, а тявкал, как собачья свора. Видел таджиков, которые этот снег разгребают, ужаснулся за них и посочувствовал – у них в феврале, небось, миндаль цветет и все такое (ну что-нибудь да цветет). Но выглядели они неплохо – румянец во все лицо, жизнерадостно носами шмыгают – прям финны какие-нибудь после бани, а не таджики в русские холода.

Я вчера блаженствовал в горячей ванне. В гости для того и ходил (у меня только душ дома). Ну еще кой для чего. По дороге любовался на девушек, я не Захер-Мазох, но Венеры в мехах мне тоже нравятся. И стишки, конечно, всякие вспоминал. Сначала Пушкина:

Как легкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмет, пылая и дрожа!

И еще Пушкина:

И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыты шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не страшны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!

А потом Мандельштама:

И пятиглавые московские соборы
С их итальянскою и русскою душой
Напоминают мне явление Авроры,
Но с русским именем и в шубке меховой.

В общем, любовался. Румяные все и в мехах.

А, и еще романс вспомнил: "И сквозь рыжий мех лисицы, как русалка сквозь траву, отыщу твои ресницы, сдую снежную канву".